Мозг-гигант - Страница 67

Чтобы обменяться мнениями, двум людям необходимо отыскивать далекий уголок — во всяком случае, вне стен и катакомб «мозга». И в такой обстановке живут все жители Цефалона.

Но это и есть Америка наших дней — не 1975, а 1966 года: в этом отношении предвидение писателя подтвердилось! Военно-полицейское государство — держава, открыто предъявляющая претензию на мировое владычество, — не начало еще третьей мировой войны (как не начнет ее, по мнению Гаузера, и к 1975 году) только потому, что встретило могучий «противовес». Замыслам пентагоновцев противостоят могучие миролюбивые силы, противостоит военная мощь великой страны социализма — Советского Союза. По опубликованным в прессе неоднократным признаниям президента Линдона Джонсона и министра обороны Макнамары, в Америке ясно себе представляют, что в первые же часы ядерной войны Соединенные Штаты понесли бы по меньшей мере такие же потери, как те, что они смогли бы причинить другим странам.

Однако не забудем, что наиболее ретивые милитаристские круги в США или ученые, вроде «отца водородной бомбы» Теллера, не оставили мечты о создании так называемого «абсолютного оружия», то есть такого, которое не встретит равного ему противодействия. Как ни бесплодны, ни антинаучны эти гнусные мечты, как ни безнадежно в наш век думать о безнаказанности агрессора;—что-то напоминающее «мозг-гигант» придумывается, создается, конструируется. В этом смысле фантазия Гау-зера вплотную смыкается с реальной действительностью. Мы знаем, в частности, что ныне в США не только все работы физиков-атомни-ков, но и деятельность ученых, изучающих космос, пути овладения им, подчинена Пентагону.

В романе показано, как слаб, одинок, беспомощен честный, прогрессивно мыслящий ученый доктор Семпер Фидели с Ли не перед чудовищной машиной, а перед тем полицейским государством, которое готово его уничтожить, сослать в сумасшедший дом в случае малейшего неповиновения. Невольно мы задумываемся и о положении всей передовой интеллигенции Соединенных Штатов Америки сейчас, в 1966 году. Сотни и тысячи ее представителей открыто протестуют против расовой политики, против варварской, грязной войны во Вьетнаме, но беспощадная, как автомат, машина войны продолжает действовать.

Однако, кажется, в этом отношении предвидение Генриха Гаузера сбывается далеко не полностью. Безропотное служение военной машине, которое характерно для доктора Скри-вена, для всех его помощников, для милого, умного Гаса, может быть, не станет столь уж типичным для широких кругов американской интеллигенции ни в 1975 году, ни в году 1966-м. Побывавшие в США на рубеже 1965–1966 годов вдумчивые наблюдатели свидетельствуют: что-то новое происходит в американском обществе. Все еще меньшинство, но уже значительное и влиятельное меньшинство американской интеллигенции прежде всего студенческая молодежь, занято великой переоценкой ценностей. Оппозиция всей американской внешней политике не ослабевает, охватывая и некоторую часть влиятельных кругов Вашингтона, Нью-Йорка, почти всех университетских городов. Неизмеримо возрос интерес к жизни других стран, к идеям научного социализма, к тем большим переменам, которые произошли в Азии, Африке, происходят в Латинской Америке.

Хотя правящие круги США, особенно в вопросах внешней политики, не изменили своему курсу, в рядах американской интеллигенции произошли большие изменения.

Книгу Гаузера с достаточным основанием можно охарактеризовать как сатиру. Разумеется, писателю порой не хватает смелости, меткости «попадания в цель». И все же самой настоящей сатирой звучат в романе страницы, посвященные приезду в Цефалон специальной комиссии конгресса. Это «глупые, слепые мыши, выбранные нами на роль законодателей»— так аттестует членов комиссии руководитель Мозгового треста Скривен. «Наглость, глупость, невежество и ослиная тупость их вопросов могут убить на месте», — замечает он. А начавший жить и мыслить «мозг-гигант» отзывается о законодателях еще резче: «самые низшие формы животных», «двуногие мясные горшки».

Описание катастрофы, разразившейся над Штатами по вине взбунтовавшейся машины, тоже пронизано сатирой. Запертые внутри несгораемого шкафа миллиардеры, утопающий в нечистотах Чикаго — это придумано автором не случайно, и это очень остроумно. Президента он заставляет промерзнуть ца Аляске. Конгрессменов, проваливших нужный «мозгу» законопроект, наказывает, как школьников…

Эта сатирическая сторона книги заслуживает высокой оценки. Писатель подметил одну из важнейших черт современного развития в капиталистическом обществе — рост влияния монополий, постепенно овладевающих целыми отраслями производства и обслуживания нужд населения. Такая монополизация и централизация угрожают гигантски увеличить размеры любой неожиданной катастрофы. Известная теперь всему миру банальнейшая электроавария в Нью-Йорке и других городах Восточного побережья США в ноябре 1965 года приняла чудовищные масштабы. И разве повисшие в высотных лифтах дамы, 800 тысяч пассажиров метро, застрявшие на много часов в глубоких, погруженных в тьму туннелях, не напоминают мам описанных Гаузером жителей многих американских городов, беда которых имеет тот же источник — сосредоточение управления городским хозяйством в руках монополий?

Роман Гаузера — это талантливое произведение вдумчивого и честного представителя западной интеллигенции, увидевшего за происходящим сейчас в США серьезную угрозу миру. Вполне понятно, что человек, который вел борьбу с гитлеризмом, должен был испытать жестокое разочарование при ближайшем знакомстве с Соединенными Штатами, где он, как эмигрант, искал «спасения». Он пробыл в Америке первые послевоенные годы. Оказалось, что страна Вашингтона, Джефферсона и Линкольна только и мечтает возродить на родине Гаузера, в ФРГ, все самое дурное из ее прошлого. Антифашист даже самого умеренного толка не мог не прийти в отчаяние, увидев, что в Западной Германии — по вине державы-победительницы, США, — снова пускают корни милитаризм и реваншизм.